Интересно узнать, что любили есть русские писатели и как особенности рациона отражались на их повседневной жизни.

Николай Гоголь не отличался крепким здоровьем, но очень любил поесть — и эти две особенности приводили к печальным последствиям. В письмах к друзьям Гоголь регулярно и не в самых приятных подробностях описывал свои проблемы с пищеварением. Но на соблюдение диеты ему категорически не хватало силы воли.

«Здоровье мое, кажется, немного лучше, хотя я чувствую слегка боль в груди и тяжесть в желудке, может быть, оттого, что никак не могу здесь соблюсть диэты. Проклятая, как нарочно, в этот год, плодовитость Украйны соблазняет меня беспрестанно, и бедный мой желудок беспрерывно занимается варением то груш, то яблок.»

Из письма Михаилу Погодину, 2 сентября 1832 года, д. Васильевка

Многие знают, что любимым блюдом Антона Чехова были караси в сметане. Их писатель ел с удовольствием и даже упоминал во многих своих произведениях. В рассказе «Сирена» один из героев произносит: «Из рыб безгласных самая лучшая — это жареный карась в сметане; только чтоб он не пах тиной и имел тонкость, нужно продержать его живого в молоке целые сутки».

Чехов много путешествовал и фиксировал свой распорядок дня — особенно если меню было так себе:

«…теперь о еде. Утром чай, яйца, ветчина и свиное сало. В полдень суп с гусем — жидкость, очень похожая на те помои, которые остаются после купанья толстых торговок, — жареный гусь с маринованным терном или индейка, жареная курица, молочная каша и кислое молоко. Водки и перцу не полагается. В 5 часов варят в лесу кашу из пшена и свиного сала. Вечером чай, ветчина и всё, что уцелело от обеда. Пропуск: после обеда подают кофе, приготовляемый, судя по вкусу и запаху, из сжареного кизяка».

Иван Тургенев, большую часть жизни проживший в Европе, был ценителем русской кухни. Когда он возвращался домой, в родное имение Спасское-Лутовиново, мать писателя Варвара Петровна «целые дни придумывала, чем бы угодить сыну».

«Заказывались и обдумывались его любимые кушанья, варенье, в особенности крыжовенное, любимое его, посылалось большими банками в его флигель, и надо правду сказать, что оно необыкновенно быстро истреблялось с моею помощью и с помощью разных дворовых ребятишек, которые смело подходили к окну его флигеля.»

Афанасий Фет. «Мои воспоминания»

Афанасий Фет, друг Тургенева, вспоминал, что на именины дяди писателя в Спасском с самого утра начиналось настоящее пиршество.

«Часам к 12-ти во флигеле Ивана Сергеевича подавался завтрак, которого бы хватило за границей на целый ресторан, а, за невозможностью добыть во Мценске свежих стерлядей, к обеду, кроме прохладительной ботвиньи, непременно являлась уха из крупных налимов.»

Афанасий Фет. «Мои воспоминания»

«Ешь ананасы, рябчиков жуй» — казалось бы, Владимиру Маяковскому было свойственно осуждать завсегдатаев ресторанов, буржуев и чревоугодников. В его стихах что ни строчка — то презрение к любителям вкусно поесть: «Вас, милый телёнок, купили за редерер и за кроликовое рагу», «Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста // Где-то недокушанных, недоеденных щей».

При этом в художественных произведениях Маяковский проявлял истинную кулинарную эрудицию. В презрительном «Гимне обеду» рядом с «А если умрешь от котлет и бульонов, // на памятнике прикажем высечь: // «Из стольких-то и стольких-то котлет миллионов — // твоих четыреста тысяч» — была строчка: «И дышать по-прежнему будет ростбиф». Значит, Маяковский знал, что в Англии, чтобы приготовить настоящий ростбиф, мясо оставляли «дышать» недели на три — чтобы вышла лишняя влага.

Лиле Брик «бешеный от мяса» противник обжорства однажды прислал фотографию с подписью: «Твой Щен на вершине Ай-Петри с шашлыком в руке».

Документальных свидетельств о том, что на самом деле ел Маяковский, сохранилось немного. Мама поэта вспоминала:

«Володя любил пончики, и, когда я давала ему деньги на завтрак в школе, он просил добавить, чтобы угостить товарищей».

Назвать единственное любимое блюдо Льва Толстого так же сложно, как выделить главного героя в «Войне и мире». Отношения с едой у великого русского классика были весьма противоречивыми. Поесть Толстой любил. Регулярно переедал и регулярно себя за это корил: «Много слишком ел за обедом (обжорство)». Однако, пытаясь воздержаться от греха чревоугодия, он неизбежно начинал себя жалеть: «Я утром не ел до обеда и очень ослабел».

Супруга писателя — Софья Толстая — в дневниках жаловалась на мужа:

«Сегодня за обедом я с ужасом смотрела, как он ел: сначала грузди соленые... потом четыре гречневых больших гренка с супом, и квас кислый, и хлеб черный. И все это в большом количестве».

Федор Михайлович Достоевский любил сытно и вкусно поесть, но был относительно равнодушен к кулинарным изыскам. По воспоминаниям жены Анны, русский классик регулярно перекусывал бутербродами с сыром, больше всего любил вареную курицу, а запивал ее теплым молоком:

«Федя ужасно начал приставать, почему курицы нет, так что мы чуть было из-за того не поссорились».

В своих дневниках жена писателя подробно расписывала их заграничные поездки, в том числе часто сетовала на «дурные обеды». Но там можно найти и хорошие отзывы.

«Например, я расскажу, что у нас было сегодня: очень вкусный суп-овсянка (которую, надо сказать, я никогда не любила, но сегодня она мне так понравилась, что съела две тарелки), второе кушанье — довольно много жареной говядины с картофелем, зажаренным так, как его любит Федя, потом целый цыпленок и к нему компот из вишен и четыре куска отличного бисквитного пирожного».— Из дневника А.Г. Достоевской, 1867 год