Версия для слабовидящих
В биографии Андрея Ивановича Богданова есть немало белых пятен. Предполагается, что родился он в Москве в 1692 году.
В вопросе о происхождении Богданова драгоценное значение имеет его челобитная, написанная им 3 сентября 1766 года, за восемь дней до смерти. «Обретался я, нижайший, в службе вашего императорскаго величества, сначала блаженный и вечно достойный памяти государя императора Петра Великаго с 1712 году при пороховом деле, где я отправлял должность вместо отца своего, который тогда будучи в старости работу отправлять не мог, по 1719 год. И в том 1719 году указом его императорскаго величества определен в службу к типографскому художеству, которое тогда будучи в ведомстве в Статс-канторе, а потом с 1721 году в ведомстве святейшего Синода, по 1727 год. А в том 1727 году взят из вышеозначенной Синодальной команды в Императорскую Академию наук к тому же типографскому художеству...».
Назначение Богданова на службу в Академию наук состоялось после сенатского указа от 21 декабря 1727 года. Из приведенного ниже прошения видно, что он тяготился своей работой, поскольку она, будучи «весьма тяжесна и неспокойна», не оставляла времени для самообразования. От этого периода сохранилось два документа, рисующих весьма бедственное положение типографских мастеровых. 3 января 1728 года группа печатников типографии, в числе которых находился Богданов, подаёт прошение об увеличении числа мастеровых людей или повышении жалования мастеровым академической типографии, по сравнению с печатниками сенатской типографии они находились в гораздо более тяжелом положении. Ярко выступает нищета безвыходного положения этих рабочих в челобитной, поданной Богдановым вместе с другими рабочими на имя Анны Иоанновны 26 ноября 1730 года: «…мя нижайшие, от долгопродолижительного времени, от невыдачи В.И.В. жалование пришли в великое разорение от многих долгов. Которые были заложены заклады, и те распропали, нынче нам, нижайшим, никто не верит, за продолжение дачи жалования, ни на единую копейку; и бываем мы, нижайшие, с домашними своими без дневной пищи во всякую неделю дни по два и по три; и от недачи нам, нижайшим, дров в квартирах живучи, все нынешними великими стужами перемерзли».
За время работы в типографии Богданов из молодого любознательного мастерового превратился в квалифицированного мастера типографского «художества». Годы пребывания в академической типографии, несомненно, приблизили его к книге. Но работа в типографии не удовлетворяла Богданова, по собственному его признанию, типографская деятельность чинила «великое препонство» его «любопытству» к наукам. В тридцатисемилетнем возрасте, он решается порвать с типографией и просится на работу в академическую библиотеку. Насколько сильно было это его желание, и какой ценой он готов был его осуществить видно из приведенного ниже прошения от 12 ноября 1730 года: «В Академию наук всепокорнейшее прошение. Но определению моему в Академию наук тередорщиком в чем и поныне пребываю. Но понеже милосердием Божиим имею всячески охоту чему-либо приучитися как ужо малому и прикоснулся обучился бо грамматики российской и латинской также мало отчасти и рисовать. А служба, в которой пребываю, нетокмо: любопытству моему чинит великое препонство, но еще весьма тяжосна и неспокойна.
Того ради всепокорно прошу Академию наук от тоя меня тяжкие работы свободить и милостиво определить в библиотеку, в которой вседневно работать, что к ее уборству чистоте и порядку принадлежит, возмогу некакой плод получить.
О сём покорно просит Академии наук служитель тередорщик Андрей Богданов. Месяца [12/XI] дня 1730 года. К сему прошению тередорщик Андрей Богданов руку приложил».
О первых пяти годах работы Богданова в академической библиотеке до нашего времени дошло очень мало сведений. Но примерно с 1736 года имя Богданова всё чаще начинает мелькать в делах академического архива. На Богданова обратила внимание академическая канцелярия, и из второстепенного работника библиотеки он становится фактическим заведующим её русским отделением. «А в 1736 году,— пишет Богданов,— когда поручила мне императорская Академия наук в содержание российскую библиотеку, которую застал с небольшим семьсот книг, а ныне моим старанием приумножено числом более дву тысячи книг»
После успешного разбора в 1736 году новгородских рукописей Богданов на долгие годы превращается в присяжного оценщика всех книжных собраний, в изобилии поступавших в эти годы в Академию из выморочного имущества опальных сановников. К ним, прежде всего можно отнести значительные книжные собрания князя Д. Голицына и А. Остермана. Но работа Богданова не исчерпывалась простым приёмом книжного имущества Российского отделения академической библиотеки. Он сделал также этим собраниям полные описи, которые служат важным источником для изучения книжного фонда и книжной культуры России XVIII столетия. После разбора новгородских рукописей академическая канцелярия дает Богданову одно за другим важные поручения – 4 декабря 1738 года оценить и осмотреть в Синоде книги гражданской печати, предназначенные к передаче в другие учреждения; в мае 1739 года произвести в Канцелярии конфискации; 12 февраля 1740 года оценить книги, оставшиеся от библиотеки Д. Голицына «для свидетельства, что они в Академию годны ль»; в июне 1742 года принять письма и рукописи Остермана и другие.
Задачи, возлагавшиеся на Богданова, распространялись далеко за пределы его прямых библиотечных обязанностей. Протоколы академической канцелярии свидетельствуют об этом достаточно красноречиво. Так, 9 апреля 1740 года Богданову поручается «прежде печатания... пересмотреть и коригировать» книгу о религии; в июле 1744 года Богданову поручается «смотреть... со всегдашним понуждением к работе» за учеником ландкартного и словорезного дела Григорием Абумовым, который в «учении явился негоден» и для исправления послан в фигурную палату для чистки досок: «а ежели Абумов в чем явится ослушен, то Богданову наказывать его палкою или линьком, не репортуя о том канцелярии...»; 3 декабря 1745 года Богданову поручается составить указатель к переводу «Савариева лексикона»; в феврале 1746 года «приискать, подрядить и расчет учинить писцам для списания книг» по заказу Татищева и многое другое.
Хотя в итоге своей карьеры Богданов достиг довольно почётного в те годы звания библиотекарского помощника и архивариуса, академические чиновники третировали его до конца его дней, как библиотечного «служителя», вышедшего из простонародья. Обращает на себя внимание, что в штатном расписании Академии от 6 ноября 1734 года Богданов всё еще значится тередорщиком типографии, несмотря на то, что к библиотеке он был причислен уже в конце 1730 года. В штатном расписании типографии, до 1737 года, он не значился как «библиотекарский помощник».
Прямое же распоряжение о назначении Богданова «библиотекарским помощником» состоялось лишь 30 октября 1742 года. Оно гласит: «Библиотеку и кунсткамеру под смотрением... советника Нартова принять по описи... От унтер-библиотекаря Тауберта адьюнкту Григорию Теплову; да при нем же быть в помощниках Андрею Богданову». Но и после 1742 года служебный титул Богданова старательно обходится в платежных ведомостях и других документах, а в ведомости от 9 июля 1745 года рядом с фамилией Богданова стоит звание «служитель». И лишь в ведомости 1747 года Богданов официально назван «помощником библиотекаря».
Но в деле, в работе Богданов всегда был в первых рядах. К его услугам нередко прибегали Ломоносов, Татищев и др. Его труд интенсивно использовала академическая канцелярия. Он был нужен всем. Но когда вставал вопрос о вознаграждении Богданова за творческий и бескорыстный труд, интерес к его личности быстро падал. В круг научных интересов Богданова входили лингвистика и фольклористика, география и история. Несмотря на то, что он был выходцем из народа, его по праву можно считать представителем первого поколения русской интеллигенции, первым русским библиотекарем-профессионалом и первым книговедом.
Андрей Иванович активно участвовал в подготовке первого печатного описания рукописей, хранящихся в библиотеке Академии наук – так называемого «Камерного каталога». После выхода книги в 1742 году он продолжал пополнять каталог сведениями о поступавших в библиотеку новых рукописях и изданиях, уточняя имена их бывших владельцев. Скрупулезность и трудолюбие немало помогли ему и в этих трудах, и в работе над рукописью под длинным, как было принято в те годы, названием «Краткое ведение и историческое изыскание о начале и произведении вообще всех азбучных слов, которыми ныне весь свет пишет и ими всякое книжное сочинение составляется, купно же при том со внесением истории и о наших российских азбучных словах». Это был первый в России оригинальный, репертуар русской книги – к сожалению, полностью опубликованный лишь спустя двести лет, в 1958 г. Необходимо подчеркнуть, что репертуар имеет самостоятельную схему классификации наук, включенную в библиографическую часть. В те годы термина «книговедение» ещё не существовало, сам Богданов считал эту область научных трудов «наукой словской». Но он был первым русским книговедом; не случайно одна из частей этой его работы называется «Краткое ведение о авторах российских, кто какие на русском языке издавал книги и разные переводы, и тому следующее известие», в другой части помещён биобиблиографический словарь.
Многие годы Андрей Иванович собирал и обрабатывал сведения по истории Санкт-Петербурга. Итогом стало сочинение «Историческое, географическое и топографическое описание Санкт-Петербурга от начала заведения его, с 1703 по 1751 год». Этот труд содержал важнейшие факты из истории раннего Петербурга, а также сведения по географии, топонимике, административной структуре, населению города, был, по сути, энциклопедией столичной жизни первой половины XVIII века.
Нам не известно, когда Богданов начал работу над своим сочинением. И никогда не узнаем, как ему удалось «вписать» эту огромную работу в тот плотный «жизненный график», который определялся разнообразием его служебных обязанностей в Академической библиотеке и Кунсткамере, также делами домашними, семейными. Непросто было жить, если жалованье единственного кормильца семьи составляло всего 96 рублей в год.
А работа была проделана гигантская. У Андрея Богданова в распоряжении не было ни одного завершенного сочинения о Петербурга, ни одного систематизированного свода сведений о городе. Но он собрал огромную «базу данных», используя не только все доступные ему по службе материалы, хранившиеся в Библиотеке Академии наук и в «академическом архиве», но и множество сведений, почерпнутых у живых свидетелей и участников тех или иных событий, дополнив эти сведения собственными воспоминаниями. Но сомнений в том, что работа эта продолжалась долго, не один год, быть не может.
В конце 1750 года она завершилась. Огромная рукопись в 341 лист большого формата была аккуратно переписана наёмным переписчиком, снабжена 109 рисунками, тщательно переплетена в кожу с золотым тиснением. Автор украсил её портретами Петра и Елизаветы, дополнил планом города и написал авторское предисловие.
«Описание» было представлено «по служебной инстанции» в Канцелярию Академии наук – и «застряло» там без движения. Неизвестно, узнала ли императрица о том, что есть такое сочинение, посвященное ей. Неизвестно, почему Академия «волынила» с решением об опубликовании труда своего сотрудника. Лишь полтора года спустя Президент Академии наук граф Кирилл Разумовский распорядился выплатить Богданову 50 рублей – сумму, едва покрывшую расходы на переписку, иллюстрирование и переплетение сочинения. И снова «ирония судьбы» – сочинение Богданова передается на хранение в Архив Академии, находившийся в ведении самого Андрея Богданова. И на первом листе появляется сделанная его же рукой помета: «Получено в библиотеку при ордере… 1752 году сентября 19 дня по № 1616». Возможно, причина была в том, что сочинение Андрея Богданова, а это признавал и он сам, отличалось тяжёлым строем фраз, обилием архаической церковнославянской лексики, речевыми излишествами. Поэтому к изданию рекомендовано не было. И только в 1779 году секретарь Потёмкина – писатель, поэт и переводчик Василий Рубан, автор первого московского путеводителя, кардинально переработал труд Богданова и издал это сочинение на средства своего патрона в двух вариантах – с иллюстрациями и без.
До конца своих дней Андрей Богданов не прекращал этой своей работы – она продолжалась ещё полтора десятилетия, до самой его смерти. Он собирал самые разнообразные материалы, уточнял различные данные о времени и условиях постройки зданий, о перестройках и ремонтах, о мостах и дорогах, о строительстве кораблей на верфях и о политических событиях. Не забывал описывать знатные погребения, пожары и наводнения и «о казнях злодеев», о печатании книг в петербургских типографиях и об отливке новых колоколов для столичных храмов.
К сожалению, большинство филологических и книговедческих трудов Андрея Ивановича Богданова при его жизни не опубликовано, рукописи хранятся в Архиве РАН.
Материальные условия, в которых жил Богданов, были чрезвычайно тяжелы. Жалование за первые десять лет его библиотечной работы исчислялось всего в 50 рублей годовых, в то время как Шумахер, библиотекарь, получал 1600 рублей. В 1739 году Богданов впервые выслужил прибавку на наём квартиры в размере 30 рублей. С 1742 по 1745 годы его оклад составляет 96 рублей в год, в 1748 - 120 рублей и с 1750 - 150 рублей. Жалованье задерживалось на много месяцев. В 1747 году Богданову ещё не было полностью заплачено за 1745 и 1746 годы.
Не легче было интеллигентному Богданову и морально. Не было почти никакой надежды на обеспеченную старость. Перед самой смертью, в 1766 году он обращается с челобитной «наградить высочайшеюмилостью, дабы жена... и дети не могли притти в крайнее разорение». Богданов не успел подать прошение императрице. Он умер через восемь дней после того, как написал его. Уже после смерти Богданова это прошение было приложено к челобитной его вдовы, датированной 2 декабря того же года.
Богданов умер 11 сентября 1766 года. Эта дата подтверждается и данными академического архива. Он умер всего лишь через 20 дней после сдачи им дел Академии.
Что побудило его уйти с работы в академической библиотеке, остаётся до сих пор невыясненным. Этот вопрос обходит молчанием как сам Богданов в челобитной от 3 сентября 1766 года, так и его жена в прошении, поданном после смерти своего мужа.
Использованные материалы:
- https://vk.com/topic-50591826_28436965?offset=20
- https://spbdnevnik.ru/news/2022-05-13/rossiyskaya-natsionalnaya-biblioteka-andrey-bogdanov-stal-pervym-letopisets-istorii-sanktpeterburga
